• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Золотое кольцо русского Средневековья

Туристические практики и конструирование истории

©Istock

Каким видится русское Средневековье в нынешних туристических практиках? В обязательную программу каждого путешественника входят и посещение православных святынь, и покупка ремесленных поделок с языческими изображениями или сказочными сюжетами. Объекты наследия, которыми сейчас одновременно управляют федеральные или муниципальные музеи и церковные институции, борются за внимание посетителя с частными развлекательными музеями, активно использующими народные и сказочные мотивы и вовлекающими посетителей во взаимодействие. С одной стороны — авторитарные и авторитетные способы работы с посетителем, с другой — сказки, игры, пляски. Юлия Камаева рассказывает о том, как карнавальная реальность русского Средневековья проявляется в современных туристических практиках городов «Золотого кольца».

Традиции полувековой давности

Города «Золотого кольца» — туристические зоны с хорошо развитой инфраструктурой, а само название маршрута — один из самых узнаваемых региональных брендов России. Он находится на 17-м месте в топ-100 брендов России. Этот маршрут возник в 1967 году на волне интереса к прошлому вообще и к истории Руси в частности. Появление «Золотого кольца» можно назвать поворотным для понимания того, что стоит за понятием «туризм». Ещё в 1960-е это значило ходить в походы, и сами маршруты были связаны с горными, пешими или водными прогулками, а экскурсии в них были лишь приятным дополнением. Традиция историко-культурного туризма, то есть практики посещения города с осмотром достопримечательностей, экскурсиями и традиционными народными праздниками, стала заметной в СССР в 1970-е.

Примечательно, что способы разговора о средневековом прошлом города, выработанные в то время, имеют влияние до сих пор. Именно в 1960-е годы «клерикальные» постройки перестали восприниматься как нечто, что нужно уничтожить или приспособить под хозяйственные нужды. Предпосылками для такого изменения стали, во-первых, «национальный» поворот, произошедший ещё во время Отечественной войны. Были введены военные награды, стилистически похоже на дореволюционные. Самый яркий пример — орден Отечественной войны. Кроме того, в официальной печати (например, в статьях И. Эренбурга) стало постоянно использоваться слово «русский» вместо «советский». Во-вторых, наличие ярких «национальных» туристических направлений внутри СССР (Кавказ, Средняя Азия, Украина), тогда как Северо-Восточная Русь почти не была охвачено туристическими практиками. Кроме того, существовала необходимость создать нарратив, объясняющий историческую закономерность, преемственность и «древность» советского государства. Поскольку из всего средневекового наследия сохранились только церкви и монастыри, был выработан специфический язык, как «вводить» эти объекты в разговор об истории СССР. В путеводителях и альбомах церковные здания стали описываться как наследие русского народа, как памятники, в которых отразился его талант и которые он создал, несмотря ни на что, вопреки всем притеснениям и нашествиям. Таким образом, была сформирована определённая оптика: города «Золотого кольца» помогали «прикоснуться к истокам», узнать (или почувствовать) нечто о русском народе и его «гении».

То, как изменились поездки по городам Северо-Восточной Руси за последние полвека, показывает особенности развития туризма в целом: его общедоступность, индивидуальный характер (вместо массовых туров — частные автомобильные поездки), развлекательную направленность, а также диверсификацию впечатлений. Но аутентичность продолжает оставаться ведущей оптикой для современного путешественника — и сейчас она формируется зачастую за счёт других средств, тогда как в советское время в центре внимания оказывалась церковная архитектура, которой отводилась роль проводника в прошлое. 

©Signature/ISTOCKСуздаль

Агенты и конфликты

Сегодня невозможно представить себе туристическую продукцию из средневекового русского города, в которой не используются изображения церковных памятников. Как и в 1970-е годы, побуждают к разговору о средневековом прошлом прежде всего архитектурные объекты: монастыри, храмы, церкви, в которых зачастую представлены сохранившиеся росписи. Для городов «Золотого кольца» они стали аналогом «иконической архитектуры» (Ричардс, Вильсон), привлекающей туристов. Хотя об «эффекте Бильбао» тут говорить не приходится — этот ракурс подразумевает создание новых архитектурных форм, но православные памятники в этих городах обеспечивают культурную программу, задают способ разговора о городе и формируют впечатление от него.

Сейчас это архитектурное наследие является предметом спора: согласно федеральному закону № 327 о реституции церковного имущества («О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности») монастыри и церкви должны снова оказаться в ведении Церкви. Особенно бурными были дискуссии о памятнике федерального значения Ростовском Кремле, в котором ещё в 1883 году был организован музей, содержавшийся и реставрировавшийся за счёт частных средств — пожертвований ростовских купцов. Когда же Кремль был разрушен смерчем в 1953 году, восстановлением занимались советские реставраторы за счёт государства. Таким образом, в исторической справедливости передачи Кремля религиозным организациям сомневаются многие эксперты. Так что в процессе реституции возникает множество дискуссионных вопросов, за которыми стоят в том числе и финансовые проблемы: кто будет получать доход от посещений церковных объектов, как эти объекты будут финансироваться и реставрироваться, куда переедут фонды музеев и т.п. В связи с этими сложностями процесс этот идёт медленно, в «ручном» режиме, и 80% церковных зданий пока остаётся в ведении государственных структур.

При этом церковные объекты, оказавшиеся в «параллельном» управлении государственных музеев, Церкви и городской администрации продолжают восприниматься как ключевые туристические объекты в городах «Золотого кольца». Другой вопрос — насколько это наследие действительно важно для современного посетителя этих городов? Управление наследием — самый «понятный» для властного дискурса вид распоряжения культурными ресурсами территории. Но это лишь один из способов — наряду с тематизацией (объединением исторического нарратива вокруг какой-либо темы), обращением к местным ремесленным практикам в погоне за аутентичностью, развитием событийного и гастрономического туризма и другими видами привлечения современного туриста.

Сказочное Средневековье

Какие же способы используются в малых исторических городах — за пределами разговоров об управлении наследием, которое оказалось объектом дискуссии?

Тематизация

Можно сказать, что все малые исторические города разыгрывают одну и ту же карту, используя сказочную тему. Дело в том, что основным посетителем городов «Золотого кольца» является столичный житель, его образ можно реконструировать на основе путеводителей и сувениров: это житель мегаполиса, уставший от суеты и шума, жаждущий погрузиться в тишину и благодать малого города, попасть в сказку.

 
©Wikipedia
©Wikipedia/ «Садко» И.Репин

Неслучайно реальных персонажей средневекового прошлого в сувенирной лавке затмевают сказочные — например, былинные богатыри, чьи шлемы, булавы, кольчуги можно примерить и купить. Для Великого Новгорода, например, такой фигурой закономерно стал Садко. А для Ростова Великого — Алёша Попович (именно здесь родился этот богатырь согласно былинной традиции). В честь богатыря назван и ресторан рядом со знаменитым Кремлём.

А в августе проводится праздни «Алёша Попович — ростовский богатырь. Алёшкины именины».

 

В новой архитектуре достаточно популярны отсылки к традиционной форме терема, одновременно народной и сказочной. Их можно увидеть в современных постройках, ориентированных на туриста (например, в Переславле-Залесском — «Царство ряпушки» и «Дом Берендея», в котором, к слову о церковном наследии, есть и трапезная; Терем Снегурочки в Костроме). Образ терема можно встретить также и в сувенирной продукции.

Возрождение ремёсел

Наряду с этим, ответом на запрос современного туриста на аутентичность является бурное развитие ремесленных сувениров в малых исторических городах. Так, второй самый заметный бренд Ростова Великого после федерального Кремля — это финифтяное производство, есть и Музей финифти, и ярмарка ремёсел перед Кремлём. Из Суздаля предлагается увезти с собой сувениры из бересты и дерева, вязаные, глиняные и керамические изделия. Из Сергиева Посада — богородицкие резные деревянные игрушки (возникновение этого промысла относят к XII веку). Из Ярославля — местную майолику. Существует также набор частных инициатив, развивающих идею ремесленного своеобразия региона: Дом ремеселРемесленный двор «Жар-птица»Мастерская художника и даже семейная мастерская Коробовых «Эмалия».

Событийный туризм

Как предсказывал Эрик Хобсбаум, фестивали стали ведущей формой культурного развлечения и туризма в XXI веке, общая тенденция к ивентизации, заметная в европейских городах ещё с 1970-х годов, перекинулась и на Северо-Восточную Россию — в 1990-е и 2000-е годы.

Если посмотреть на плотность событий в каждом городе «Золотого кольца», заметно, что в летний сезон город превращается в фестивальное пространство. Современный событийный туризм в городах «Золотого кольца» зачастую связан со средневеково-народной тематикой, и для этих мероприятий город становится прекрасным фоном, на котором «оживает» история и воплощается сказка. Об этом говорят названия фестивалей: фестиваль живой истории «Суздаль-град»; фестиваль клубов исторической реконструкции «Древний град» и фольклорный праздник «Живая старина» в Ростове Великом; летний сказочный фестиваль «В гости к Берендею» в Переславле-Залесском («Почетные и важные гости фестиваля: Российский Дед Мороз, Снегурочка, Баба Яга, Василиса Премудрая, Алёша Попович, Царевна Лягушка, Крошечка Хаврошечка, Иван Царевич и многие другие»).

Можно сказать, что в практиках путешествий по городам «Золотого кольца» произошёл «перформативный поворот» (Э. Фишер-Лихте): акцент сместился с наследия на событие, с пассивного восприятия на активное участие.

Туризм как впечатление

Принципиально иначе — по сравнению с государственными культурными учреждениями — строятся программы посещений в частных музеях, количество которых растёт с каждым годом. Объекты показа оказываются неважны (это может быть любая тематическая коллекция предметов, от утюгов до игрушечных лягушек). В центре внимания посетителя — интерактивное взаимодействие с ними, «уникальный» рассказ экскурсовода, театральное представление с элементами вовлечения, с обязательным угощением. Например, в Тереме Снегурочки (героини А.Н. Островского) в Костроме гостей встречают Домовой, Домовиха и Кот Баюн, которые отвечают за развлекательную программу с трапезой.

Здесь оказываются важным не только понимание туризма как впечатления, как эмоционального удовольствия, но и возможность телесного участия и удовольствия. В том числе — гастрономического. Помимо ожидаемых крупных религиозных (Рождество, Крещение, Троица, Пасха) и языческих праздников (Масленица) есть ещё большое количество событий, которые так или иначе связаны с сельскохозяйственным циклом. Например, Праздник огурца, Медовый пир, фестиваль медовухи в Суздале, фестиваль «Хлеб-да-сольба» и фестиваль сельди «Царский посол» в Переславле-Залесском, фестиваль «Великая ростовская уха — Х веков традиций», фольклорный народный праздник «Емелина щука» и межрегиональный фестиваль «Щедро яблоко» в Костроме. Таким образом, в историческом городе туристы погружаются в атмосферу народного гуляния, телесно переживают историю.

©IstockПраздник огурца

Отдельно стоит отметить, что вся эта ивентизация ориентирована исключительно на гостей города, местные жители не включены в эти процессы: дело в том, что на примере таких городов, как Ростов Великий и Переславль-Залесский, видно, что пространство в них делится на две «зоны» — туристическую и локальную. Местные люди зачастую ездят на работу в другой город (Москву или Ярославль), их финансовые возможности несравнимы с возможностями московских гостей, поэтому ни одна из опрошенных культурных институций не работает с местными (кроме Церкви — но это уже тема для отдельного разговора).

Средневековое наследие, обращение к которому обеспечивало ощущение аутентичности, «прикосновения к истокам» в 1970-е годы, оказывается в центре конфликта властных структур, представление которых о туризме и управлении культурными ресурсами территорий тоже относится к той эпохе. В то время как частные инициативы предлагают более широкий подход к туристическим практикам, ориентированный на событийный туризм, ремесленное производство, тематизацию, телесность. И именно эти практики обеспечивают ощущение аутентичности для современного путешественника.

Удивительным остаётся эффект создания единого региона — города «Золотого кольца» без своего лица – за счёт единой «сказочной» темы. Возможно, наличие единого бренда и богатого московского туриста лишает местных культурных агентов инициативы — зачастую происходит «копирование» идей (например, были институциональные «битвы» за право проводить праздник огурца и использовать царевну-лягушку). В результате в каждом городе, как грибы, вырастают мелкие сказочные персонажи однотипные фестивали. Отсутствие коммуникации между государственными музеями, Церковью (управляющими наследием), частными учреждениями, местными жителями и призрачная надежда на государственное финансирование — всё это вряд ли приведёт к притоку креативного класса и активному развитию в ближайшее время. Почти средневековое разделение институций можно было бы преодолеть за счёт различного фасилитаторства, и эту роль могли бы исполнить главы городов, если бы не были слишком увлечены брендизацией в самом дизайнерском смысле этого слова.
IQ

Автор текста: Камаева Юлия Арсеновна, 11 октября, 2018 г.